Реабилитационный центр «Росток», работающий с трудными детьми, появился в Череповце 13 лет назад. Сейчас в центре постоянно живут почти 30 юных череповчан. Судьба каждого — целый набор недетских проблем: насилие и жестокость в родной семье, родители-алкоголики или наркоманы, порой отсутствие еды и элементарных бытовых условий. О том, какие дети попадают в «Росток», как им помогают сотрудники центра и чем может помочь каждый из нас, читателям cherinfo.ru рассказала директор МБУ «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Росток» Мария Шихирина.
— Мария Александровна, чем занимается «Росток»?
— В наш центр, созданный в 2002 году, поступают подростки, в основном подвергшиеся насилию в семье. Это побои, изнасилования, какие-то семейные конфликты и прочее. С прошлого года к нам присоединился Центр социальной помощи семье и детям. Теперь мы работаем по двум направлениям: профилактика и реабилитация.
— В чем заключается реабилитационная работа?
— Реабилитация проходит в стационаре. Дети от трех до 18 лет проживают в центре на полном обеспечении. С десятилетнего возраста дети могут обратиться к нам самостоятельно и остаться здесь жить. Таких обращений, к сожалению, достаточно много. В стационаре ребята проходят медосмотр, девочки старше десяти лет обязательно проходят гинеколога — бывали случаи беременности и замершей беременности. Все сдают анализы на наркотики, так как к нам попадали дети, которые принимали спайсы. С детьми в центре работают психологи, педагоги, дети находятся под круглосуточным наблюдением, строго соблюдается распорядок дня. А дети должны соблюдать простые требования: не пить, не курить, колюще-режущие предметы запрещены, должны гуманно относиться к окружающим. Дети продолжают посещать школу. Если в целях реабилитации нужно поменять место учебы, то мы их переводим в другие школы. В подавляющем числе случаев ребенку нужно абсолютно все поменять в жизни, пойти в новую школу, где никто его не знает. Младших детей водим в детские сады, доставляем до места и обратно в обязательном порядке. А в центре они живут, питаются, одеваются, проводят досуг. В последние годы появилось много людей, которые помогают центру.
— Каким образом вам помогают череповчане?
— Помогают одеть детей, собрать в школу, приобрести учебники и пособия, дети ходят в спортивные школы, секции. Частные предприниматели проводят мероприятия для детей. Огромное количество волонтеров появилось в последнее время, которые помогают развивать творческие способности у детей. В эту работу активно включился благотворительный фонд «Дорога к дому». Мыловарение, бисероплетение, создание букетов — все эти навыки пригодятся в жизни. Это и развитие мелкой моторики, коммуникативных навыков, плюс творческая реализация, а самое главное — возможность в будущем зарабатывать. Если умеешь играть на гитаре, то в сложной финансовой ситуации можешь давать уроки, например.
— В чем заключается профилактическая работа?
— Это работа с семьями, когда дети еще живут с родителями. Работаем с мамами и папами, в большей части это глубоко пьющие люди. Наши специалисты регулярно посещают эти семьи, помогают трудоустроиться, получить социальную помощь, собрать ребенка в школу. Много кому удается помочь, но есть случаи безуспешной работы. Бывает, что к людям приходит временное просветление, но потом они срываются. Если все-таки удается помочь, то дети остаются в семье, если нет — приходится принимать жесткие меры. Мы уведомляем органы опеки, КДН, и уже решается вопрос о привлечении к административной ответственности или о лишении родительских прав.
— Дети из стационара могут вернуться в семью?
— Да, если семья исправится. Пока дети в центре, мы активно работаем с родителями. Наша главная цель — вернуть ребенка в семью. Если улучшений не произойдет, то ребенок может попасть в детский дом или в другое спецучреждение. Есть такая форма, как семейно-воспитательная группа, построенная по принципу приемной семьи. Воспитатель устраивается на работу к нам, а мы на время передаем ребенка к нему в семью. Можно принимать от одного до трех детей. Дети проживают в семье, мы компенсируем питание, по запросу — медикаменты и одежду. Такие семьи постоянно обновляются, а самое главное, что они оформляют опеку. То есть у ребенка несколько вариантов: приемная семья с дальнейшей опекой или попечительством, детский дом, но самый замечательный финал — возвращение в собственную семью. Это приоритет. Какой бы мама ни была, это мама. Мы делаем для детей все, а они к этим мамам, которых порой трудно так назвать, ручки тянут, плачут. Больно смотреть на это, для таких мам важнее бутылка, любовник или наркотик, а не ребенок.
— Сколько детей возвращается в семьи из стационара?
— Много, 70% возврата в кровные семьи. Но половина из этих детей поступает вновь в центр. В определенный момент происходит улучшение в семье, проходит время, наступает рецидив. Ребенок опять оказывается у нас.
— Как долго дети находятся в центре?
— Время работы с каждым ребенком разное — от месяца до года и более, пока ребенку необходима реабилитация. Бывает, что дети попадают к нам по комендантскому часу — на день-два. Родители оставляют их без присмотра, дети впутываются в какие-то ситуации. Если полицейские находят ребенка, то привозят в центр, так как несовершеннолетний не может находиться в отделении более трех часов. Бывает хулиганы попадают, и родители сами не хотят их забирать.
— Сколько сейчас детей под вашим наблюдением?
— В стационаре находится 29 детей. На сопровождении в семьях — порядка 500. Это огромное количество для Череповца. Бывает, что в стационаре катастрофически не хватает мест. Но это периодами, весна-осень. В этом году поступают только малыши. Взрослых совсем мало. Это первый такой год, когда приходят только дошколята, такого раньше не было.
— Насколько трудно работать с такими детьми?
— Они замечательные, открытые, пластичные, легко подстраиваются под ситуацию. Но подвержены влиянию, поэтому негатив из окружения берет всегда верх. Когда попадают в центр, негатив забывается, мы пытаемся только позитивом их заразить. Дети меняются на глазах. Есть, конечно, правонарушители и с глубокими заболеваниями психики, состоящие на учете или уже бывавшие в Кувшиново. Сложности только с этими детьми, потому что в центре нет медиков, мы лишь наблюдаем за здоровьем. Когда ребенок нуждается в специализированной помощи, мы сделать ничего не можем. Правонарушители заражают остальных своей агрессией. Мы пытаемся детей оградить от этого, но не всегда получается.
— Все-таки с какими детьми сложнее найти контакт?
— У каждого возраста свои сложности. Малышам не все можно объяснить. Был опыт с шестилетним мальчиком, который считал нормой есть с пола. Иногда дети объедаются хлебом в первые недели, так как всю жизнь только это и ели, не знают, что такое мясо, суп, запеканка, конфеты. Они просто не знают другой жизни, такие дети-маугли.
— Как дети попадают в центр?
— Из-за насилия, жестоких истязаний в семье. Или ребенок пьет, курит, не живет дома, неуправляемый. Была девочка, которую мама наказала за сожительство с совершеннолетним молодым человеком. Вообще сожительство малолетних со взрослыми мужчинами не редкость. 12−14-летние девочки встречаются с 25-летними и старше. Эти истории, как правило, заканчиваются судами, но и свадьбами тоже. Иногда мамы об этом знают и не реагируют. Была у нас беременная 14-летняя девочка. Рожать она ездила в Вологду, ребенка отдали в Дом малютки. Девочка вернулась домой. Так у нее еще ребенок родился и тоже оказался в Доме малютки. Девочка отказалась от детей, потому что ей надо было гулять, веселиться… С мамой у нее связи не было, так как мама многодетная. Девочка до сих пор состоит на сопровождении у нас. Однажды к нам попали трое детей: два брата и сестра. Семья была вполне адекватная, а потом родители спились, их лишили родительских прав. Мы детей устроили в молодую семью, где был свой ребенок. Новые родители оформили опеку над этой троицей, взяли еще одного ребенка, а сейчас супруга снова беременна.
— Но ведь не всегда все заканчивается хорошо?
— Чаще к нам попадают дети из пьющих семей или от родителей-наркоманов. Были случаи, когда родители умирали от передозировки, но у детей всегда находились родственники. Вот сейчас есть два брата. Мама подозревается в употреблении наркотиков. Она, когда приходит в сознание, грамотная, заявляет свои права. Вообще заниматься воспитанием детей должны родители, а не государство. Но некоторые родители не понимают, зачем они должны заботиться о ребенке. Говорят что-то вроде: «Пусть у вас поживет, ничего страшного. Я хоть свою жизнь улажу», «Я не справляюсь, заберите у меня ребенка». Есть, конечно, случаи, когда родители делают все для детей, но те отказываются понимать. Некоторые дети сожительствуют со взрослыми, родители вытаскивают детей из притонов… Мы пытаемся помочь. Но родителям нужно набраться терпения, пережить переходный возраст и не кидаться в крайности. 13—14 лет — самый сложный период.
— Какие еще социальные проекты работают в центре?
— «Социальная скорая помощь», «Твой шанс» — работа с условно осужденными, чаще с женщинами. «Территория — счастливое детство» — работа с разведенными родителями. Это все проекты фонда «Дорога к дому». Из наших внутренних проектов — «Детское самоуправление». Мы вовлекаем воспитанников в работу по управлению учреждением. Я всегда жду от ребят любых предложений и идей. От них зачастую это слышать гораздо интереснее, чем от сотрудников, потому что озвучиваются нестандартные решения.
— А детям это нравится?
— Дети постарше с удовольствием включаются в работу, когда понимают, что могут на что-то повлиять, они с радостью вносят свои предложения.
— Родители навещают детей в центре?
— Да, у нас есть часы посещений, звонить не воспрещается. Вот недавно было занятие с волонтерами. Дети загадывали желания. Один мальчик загадал, чтобы пришла его мама. А ее не было полгода, мы ее не могли найти. Не поверите, но мама явилась в тот же вечер. К сожалению, мама потом опять пропала. Но чудо произошло. Есть родители, которые часто приходят. Другие придут, постоят и исчезают надолго. Но мы до последнего пытаемся убедить родителей встать на праведный путь. Но порой поменять ситуацию мы не можем. Наш метод — только убеждение, а для пьющих и неработающих — это как мертвому припарка.
— Работать в центре психологически сложно. У вас большая текучка кадров?
— Большая, работники не выдерживают этого накала страстей, уходят. Происходит выгорание. Нельзя переносить на себя все детские горести. Это попадает в твою семью. Здесь мы специалисты, на всхлипывания права нет. Хотя тяжело видеть и знать это все. А когда понимаешь, что ничего сделать не можешь, это вдвойне тяжело.
— Как подбираете сотрудников?
— Оцениваю коммуникативные навыки, уверенность в себе и желание что-то поменять вокруг. При приеме на работу я всегда говорю: «Понять, простить можно многое, но не вранье». Сейчас у меня собрался замечательный коллектив. Девчонки молодые, активные и настоящие.